- Все очень просто, - королева криво усмехнулась, - Белоснежка, как вам известно, моя приемная дочь. А принц – ее муж, сын правителя соседнего королевства, всего пару дней как они поженились…
Правда принесла облегчение, но не то, которое ощущаешь, избежав опасности, а только невесомую пустоту, которую так легко спутать с безмятежностью. Выпрямив затекшую спину, она облокотилась о давно остывшее дерево и, глядя куда то поверх темнеющей стены леса, задумчиво произнесла:
- Снежка, единственная дочь короля Леопольда, всегда считала королевство своим, и, как ни обидно признавать, народ именно в ней видит королеву… А теперь появился еще и король. До вашего визита я могла думать лишь о мести, но не о том, чтобы удержать власть. Верные люди у меня еще остались, но их слишком мало, чтобы противостоять всем, кто на ее стороне.

Маг был спокоен и, казалось, самым тщательным образом обдумывал ее слова. Время рассуждений закончилось, и он не сетовал о случившемся, не утешал, а готов был действовать едва ли не в настоящую минуту. Поднять войско мертвецов, отстоять замок… С чего такая душевная щедрость? Реджина метнула короткий взгляд в сторону Мозенрата. Неотрывно вглядываясь в  первые блеклые звезды, он казался неподвижным изваянием, высеченным из черного мрамора. Ее доверие  или недоверие к этому человеку сейчас ровным счетом ничего не меняли. Ведь даже если земли, не доставшись Белоснежке и ее возлюбленному, утекут к хищному чужестранцу, минуя ее собственные цепкие пальчики, то горе сладкой парочки изрядно смягчит  потерю. А что будет с ней самой – уже не так важно. Всяко не хуже, чем убраться к черту на рога с одной лишь призрачной надеждой на возмездие…
- Я готова бороться, Мозен, - она приблизила губы к самому уху мужчины, - Я встану рядом с вами и сделаю все, что от меня зависит… Только… - она невольно содрогнулась, - Я ничего не знаю о некромантии… Вам придется меня учить… А в нашем распоряжении менее суток.

Подчиняться? О чем он? Реджина непонимающе тряхнула головой. Она готова постигать новые грани магии, отдавая все свои силы, сражаться плечом к плечу, выкладываясь без остатка… Разве этого недостаточно? Понимание пришло с устремленным на нее взглядом чужеземного правителя. Он просто не умел по-другому. Он смотрел и требовал ответа, сейчас, немедленно. Или я твой повелитель по доброй воле или ты подчинишься мне как сильнейшему… А она не умела быть покорной. Или разучилась. Она несла свою свободу упорно и высоко, как знамя, и мелко вышитое с изнанки слово «Одиночество» трепыхалось только перед ее глазами. И до сих пор на ее пути не встал тот, к чьим ногам она швырнула бы это вызолоченную тряпку без всякого сожаления… Или дело только в ее упрямстве?
Выставив подбородок она смотрела на мужчину, смешавшего все ее мысли и чувства в один пестрый клубок.
- Значит, подчинение в обмен на крах Белоснежки? – уточнила она с вызовом, - Идет. Распоряжайтесь, Мозен. Вплоть до самой победы. До нашей с вами победы.
Она улыбнулась, он не мог не уловить подтекста…
- Я отправлю своих людей на корабль, только дайте им письменное подтверждение вашей просьбы. И, думаю, к утру они вернутся с песком…
Реджина умолкла. Молчал и гость. Вечер вздымал над ними свой темно-синий купол, горьковатой свежестью дышали примятые травы, и налившиеся тяжелым золотом звезды равнодушно перемигивались над их затянувшимся молчанием.
Лицо мага было так близко, что каждый зрачок казался глубоким черным колодцем, входом в полный сумеречных тайн лабиринт. Она чувствовала как легко, почти лаская, скользит вдоль спины его рука, как прикосновение становится все более ощутимым, и дрожит, неслышно звеня, пропитанный чужой магией воздух. Наверное, она бы сумела рассеять это наваждение, вскочить на ноги, освободиться… Но сил на то, чтобы пожелать этого освобождения, не было, а был только знакомый, щекочущий ноздри, сладковато-терпкий аромат… И тьма широко распахнутых глаз. Чувствуя, как мятный холодок осторожно пробегает по следу его ладони,  королева глубоко вздохнула. И закрыла глаза, покоряясь неизбежному…

Потом? И он еще смеет говорить о каком-то «потом»? Глубоко уязвленная, Реджина вскочила на ноги следом за магом. Она еще кое-как владела собой, но негодование рвалось наружу, сметая хлипенькую ширму приличий.
- Черта с два я когда-нибудь позволю тебе к себе прикоснуться! - прошипела она, сжимая кулаки и не вырываясь лишь потому, что делать это в завертевшемся вокруг них портале было слишком рискованно.
Вопрос цены за месть маленькой мерзавке был решен еще много лет назад. И предложенный темному повелителю щедрый аванс казался вполне разумным ходом… До того момента, как был им столь изысканно отвергнут.
Едва очутившись у замка, королева яростно рванулась, но маг больше не держал ее. Просто разжал руки, со всегдашней полуулыбочкой наблюдая, как она отскакивает в сторону и, сдерживая ярость, хватает ртом воздух и… молчит. Как же хотелось без всякой магии вцепиться с это гладкое самодовольное лицо, надавать пощечин, причинить боль, яркую и пронзительную, как огонь, а потом, может, даже дать волю слезам. От обиды и облегчения это случается…
Она стояла под деревом, выросшем по воле мага,  тяжелые плоды смутно чернели в свете горящих у входа факелов. Крепкие сладкие яблоки среди галереи – лучшее напоминание о неоплаченных долгах, захочешь – не забудешь. Белоснежка заплатит, даже если ей, королеве, сегодня придется скомкать и скрутить свою гордость в самый маленький и жалкий комочек. А потом заплатит он. Она умеет ждать. Долго, сколько потребуется… Реджина чувствовала, как внутри дрожит и вибрирует от напряжения каждая жилка. Мысль о том, что мужчина позволил себе, погладив, отшвырнуть ее, как приблудную кошку, была невыносимой… Он все, совершенно все вывернул на изнанку! Теперь даже очарования слова «месть» было недостаточно, чтобы охладить разум и вернуть возможность рассуждать здраво.
Маг не мог этого не чувствовать. Он намеренно задал свой вопрос именно сейчас, пока она барахталась в эмоциях, беззащитная и злая, словно оса в меду. Он хотел все знать, все до последней детали. А не выйдет!Резким движением откинув упавшие на лицо волосы, она снова подошла к нему почти вплотную:
- Знаете вполне достаточно, чтобы воевать, - снова вернувшись к церемонному «вы», она прищурилась, - Мои личные отношения с Белоснежкой на то и личные, чтобы не касаться никого, кроме нас двоих. Говорите, что делать, или делайте наконец хоть что-нибудь! Если, конечно, не все ваши желания остывают столь быстро, как некоторые из них…

Грубо и глупо. Но королева заставила себя улыбнуться. Пускай даже не надеется, что растоптал ее одним легким, тщательно рассчитанным движением.

Теперь он обдавал ее откровенным презрением. И даже титул цедил издевательски, сквозь зубы. Зря она доверилась этому человеку… Хотя днем раньше, днем позже – велика ли разница… Он все равно узнал бы обо всем и смотрел бы на ту, в чьих руках больше не было власти, с оскорбительной смесью насмешки и жалости. А ведь она с самого начала знала, чувствовала, что все многозначительные взгляды, подарки, разговоры – все ложь, одна ложь  и ничего больше!
С неприкрытой враждебностью она воззрилась на Мозенрата и нехотя произнесла:
- Снежка никакая не бестия, но она сражается за то, что должно принадлежать ей по праву. На ее стороне народ, армия и даже феи с их волшебным порошком… Я сильна, и все же в открытом сражении против всех мне не выстоять… Можешь посмеяться, если есть желание.
Но маг не смеялся. Он вообще больше не смотрел в ее сторону, а казалось, прислушивался к чему-то звучащему или очень далеко, или исключительно в его сознании. Постояв с минуту, он решительно зашагал прочь от замка, в сторону слабо освещенного ущербной луной холма. И давя рвущееся наружу негодование, она заспешила следом, послушная его почти хозяйскому окрику.
Нужно потерпеть… Немного потерпеть и все будет. Она возьмет у него столько, сколько вообще возможно. А потом ему придется узнать, чего она стоит на самом деле… Реджина понятия не имела, в чем будет заключаться обещанное ужасное узнавание, но мысли о том, что рано или поздно спесивый восточный маг раскается в своих поступках, служили ей хоть каким-то утешением. Ах если бы завтра, победив всех врагов, он сам погиб у ворот ее замка… Наверное, это смогло бы заставить ее поверить в высшую справедливость, в существовании которой она до сих пор сильно сомневалась…
Ветер подул в лицо, остужая горящие щеки. Как и там, в лесу, ночь дышала свежестью и покоем. Подошвы сапог скользили на влажной от росы траве, и пару раз Реджина даже неловко шлепнулась на землю, больно ушибив ладони. Когда, наконец, она взобралась на самую вершину и встала рядом с Мозенратом, вид у нее был далеко не такой бравый, как хотелось бы.
- Ну, и зачем мы здесь? - буркнула она, выравнивая дыхание, и со злостью рванула тугой воротник сорочки. Мелкие пуговицы одна за другой брызнули на землю. Вдохнув наконец полной грудью, королева добавила:
- Ладно… Я готова смотреть и слушать.

Холм Мозенрат выбрал на редкость неудачно. И с чего его сюда потянуло? Королева переступила с ноги на ногу, мрачно поглядывая по сторонам. Совсем рядом темнели старые покосившиеся конюшни. Когда-то она не разрешила даже прикоснутся к ним, хотя Леопольд требовал срочно избавиться от этих развалин, пока они не рухнули кому-нибудь на голову. Но она настояла на своем. Она хотела, чтобы они были. Чтобы в этом мире существовало хоть что-то, что помнило прикосновение руки Дэниэла, слышало его шаги и смех одной счастливой влюбленной девчонки, бросающейся ему на шею...  И конюшни остались. Для нее. Чтобы можно было в любой момент прийти и мысленно протянуть руку, выговориться и облегчить сердце, глядя в задумчивые серые глаза... Это было их место, их и больше ничье. А теперь темный маг творил здесь какое-то свое колдовство, чтобы подготовиться к завтрашнему столкновению. У Реджины возникло странное ощущение, что каждый шаг этого человека направлен на то, чтобы сделать ей больно, больно, а потом еще больней. И после этого он смеет просить ее не злиться?
Волшебство не заставило себя ждать. Королева смотрела, как волнуется трава, и темное пятно, впитавшее магию гостя, пенясь и потрескивая, расползается в стороны, словно чудовищный черный спрут… А ведь он собирался учить ее… Реджина почувствовала, как понимание тугим узлом скручивает ее внутренности, окружающий мир на мгновение становится резким, а потом будто плывет, переливаясь как пар над кипящим котлом. Нет… Он не посмеет…
Она видела перед собой лицо мужчины – шевелящиеся губы, черные провалы глаз, взгляд, глубокий, затягивающий, как у кобры, но не понимала ни слова. Его пальцы знакомо коснулись щеки, скользнули ниже…
- Нет… – она перехватила его запястье, сжала, сколько хватило силы, - Нет, не может быть… Почему ты сразу не сказал, что собираешься делать?
Реджина с ужасом смотрела на черную кляксу, угрожающе шипящую около знакомой до самой мелкой трещинки белой плиты… И уже не сомневалась в том, что случиться дальше.
- Останови! – задыхаясь от ужаса, она бросилась на мага, обеими руками вцепилась в тонкую расшитую ткань, - Прекрати это, ты же можешь, ты умеешь! Я приказываю… Я прошу тебя… Умоляю…
В этот момент она даже не сомневалась: если ей придется ЭТО увидеть, она сойдет с ума, окончательно и бесповоротно…

Готовая вот-вот раскрыться земля разочарованно вздохнула и замерла. Представление завершилось не начавшись.
Дрожа, Реджина почти повисла на руках мага, и если там, на мосту троллей, это была откровенная игра, то сейчас она понимала: ослабь он поддержку, и она тут же мешком осядет на землю. Ему вот только знать об этом не обязательно… А она сейчас справится со своими страхами… Все закончилось, ночь снова тихо и безмятежно плыла над холмом. Мертвое осталось мертвым. Зато после облегчения накатил стыд, мучительный и обжигающий. Глупая, непоследовательная истеричная девчонка – именно так это выглядело со стороны. Трясущейся рукой королева вытерла вспотевший лоб и снова уронила голову на плечо Мозенрата.  А ведь он просто честно выполнял условия договора, обещал научить и учил…
- Прости… - хрипло сказала она и, собравшись с силами, отстранилась, - Просто этого мертвеца не надо, ладно? Я не хочу с ним встречаться… так. Пусть спит…
Реджина очень надеялась, что магу достанет такта не мучить ее вопросами, на которые она все равно не ответит. Хотя тут и без вопросов все яснее ясного.
А завтрашний день все равно не отменить. И времени до него меньше и меньше. Королева коротко вздохнула:
- Я очень прошу, давай продолжим, я готова идти за тобой куда-нибудь на кладбище… Поднимешь там хоть целую армию… Я должна сама попробовать и суметь.
Почему-то казалось важным и обязательным доказать магу, чего она стоит на самом деле: как хладнокровно умеет смотреть в глаза опасности и играть со смертью, как способна смеяться среди плача и играть на самых тонких струнах человеческих чувств… Хотя с чего бы ей так беспокоиться о его впечатлении?
Вполне уже овладев собой, Реджина сделала пару шагов в сторону спуска:
- Идем же, - потребовала она, - Или воспользуемся порталом? Я не хочу, чтобы эта ночь прошла впустую!
И упрямо топнула каблуком в примятую траву.

Королева раздраженно дернула плечом. Замерз? Скорее показывает характер – раз уж сплоховала на первом уроке, значит, будешь наказана… Да на здоровье. Уговаривать Мозенрата она точно не собиралась. До сих пор хотелось прикусить язык, сболтнувший жалкое «умоляю». Больше она подобным гостя не порадует.
Небо на востоке стремительно наливалось красноватым утренним светом, вдалеке проступили неясные очертания замка – небольшого и скромного как на первый взгляд. Но в линиях, возносящих к небу горделивые шпили башни, в прихотливых изгибах неповоротливых стен чувствовалась несомненная и талантливая рука мастера. Это был замок ее детства. После сцены на свадьбе никто и никогда не позволит ей, вынашивающей недобрые замыслы, остаться здесь, под боком у прекрасной королевствующей четы… Спрашивается, зачем она заявилась на церемонию? Захотелось напомнить о себе? Напугать? Заставить трепетать в ожидании неизбежного? Никакого удовлетворения от высказанной вслух угрозы она не получила… Другое дело – выполнить обещанное, но до этого тоже пока не близко. И пригодится ей в этом высокомерное восточное чудо или, наоборот, станет помехой, покажет только время.
Реджина приняла протянутую руку. И не хотелось, но другого более безопасного способа совместного путешествия сквозь пространство пока не придумали. Она сжала по-зимнему холодные пальцы и без всякого напряжения открыла портал. Перемещения в пределах одного мира не требовали особых усилий. Чего проще - проколоть  пространство в двух точках и ждать, пока невидимый сквозняк неминуемо вытащит тебя куда надо…  Одним словом, если это испытание, то мог бы сообразить что-то посложнее. Весь путь занял не более секунды. Сияющий коридор схлопнулся с еле слышным треском, и Реджина с облегчением ступила на мозаичный пол красного зала.
- Приказание выполнено, мой господин, - с насмешкой сказала она, отнимая руку, - К вашим услугам замок, камин и поздний ужин или ранний завтрак, назовите как пожелаете…
Тут в ее памяти всплыли слова, произнесенным Мозенратом за секунду до того, как их окутала фиолетовая тьма портала.
- О какой просьбе, собственно, шла речь? – она нахмурилась, вспоминая, страх страхом, но не стоит терять бдительности, с людьми вроде темного  чародея, любая мелочь может впоследствии обернуться большой неприятностью, - Каюсь, прослушала…
Расстегнув камзол и манжеты, королева выжидательно смотрела на мага.

В расслабляющем тепле замка накатила усталость – сразу, сходу, будто пыльное невидимое покрывало сверху набросили, и тут же невыносимо захотелось присесть, а еще лучше – прилечь и укрыться, может, даже с головой, и хоть на какое-то время отпустить себя, расслабиться, да просто закрыть глаза…  Но отдых – это потом… После всего. Мозенрат неспроста напомнил об обещанном подарке. Стоило ли готовиться к худшему? Реджина не знала…
Она нарочито неторопливо подошла к гостю и остановилась в паре шагов, залюбовавшись обманчиво-трогательной картинкой. Совсем озябший, с русалочьи-длинными черными волосами, он едва выглядывал из глубокого кресла, протягивая к огню свои изящные руки…  Рыжие отблески дрожали на лбу и мальчишески-гладких скулах. Какое-то время маг неотрывно наблюдал за огненной пляской, а потом, беззастенчиво глядя ей в глаза и кривя губы в знакомой капризной улыбочке, пожелал получить в подарок  ее сердце. Наверное она не удивилась только потому, что ожидала чего-то подобного. И звучало это настолько абсурдно, что реагировать тоже следовало уж никак не всерьез.
- Значит, огонь поярче? – весело переспросила королева и взмахнула рукой. Пламя рвануло в дымоход, гудя и воя, как сумасшедшее, - И сердце королевы. Всего ничего, мой господин…
Будто откликнувшись на просьбу собеседника, она подошла поближе, а затем и вовсе присела на подлокотник, небрежно скрестив ноги в перепачканных травой брюках. В который раз за сегодня лицо мужчины оказывалось на расстоянии поцелуя?
- Нет, - Реджина обманчиво-сладко улыбнулась, - Я говорю "нет" просто потому, что мне лучше других известна судьба лишенных сердца… "Нет" потому, что ни одно королевство не стоит того, чтобы отдать частицу себя по доброй воле. А, может, это я настолько переполнена дурными и темными мыслями, что говорю сейчас всю эту ерунду, в то время как ты всего-навсего иносказательно предложил мне полюбить тебя?
И она рассмеялась так, словно это было забавнейшей шуткой. Когда человек не чувствует границ собственных возможностей, это грустно. А от грустного до смешного…
- Будем считать, что ты насмешил меня, Мозен… Но мое предложение на счет подарка по-прежнему в силе, - добавила королева, ловя сладковато-древесные нотки в запахе его волос, - Если, конечно, ты снова не пожелаешь луну с неба…

Неожиданно для себя оказавшись на коленях мага, королева в один миг растратила наигранную веселость. Но злости тоже не было. Может потому, что сейчас он прикасался к ней легко и естественно, без тени чувственности и желания, будто бы не ощущая близости женского тела. Гость, казалось, весь был соткан из противоречий, только жил, не мучимый или раздираемый ими, как она сама, а признавал право на существование всякой из ниточек, сплетающей замысловатый узор его сущности. Оттого и шел по жизни много легче и уверенней, и, казалось, ничто не способно всколыхнуть темную царскую кровь, текущую в его жилах, или исказить черты достойного монетной чеканки лица. Реджина так не умела.
- Многого хотеть естественно. Особенно для повелителя, - произнесла она, смягчаясь,  - Но мое сердце – для вас лишь минутная забава, тогда как у меня не будет даже последнего, свободы. Свободы следовать своим желаниям. Если взглянуть грубо и обобщенно, чем-то напоминает добровольное рабство влюбленных… Но любовь способна хоть на мгновение подарить крылья…
Успокоившись, огонь мирно урчал и потрескивал в широкой пасти камина. Время бездумно утекало в светлеющие прямоугольники окон, но случайно задержавшееся в зале хрупкое спокойствие было таким всеобъемлющим и тихим, что его не хотелось не только разрушать, но и вообще тревожить…
Может поэтому ее почти не задела негромкая просьба мага. Рассказать «о нем» было не просто. Королева не желала откровенности, но иногда хватит и пары фраз, чтобы расставить все по своим местам.
- Была любовь, - сказала она без всякого выражения, - Совершенно безнадежное чувство, сиюминутное, без будущего. Но мы думали, что можем обмануть целый мир. Не вышло. Потом было предательство и он погиб. Все. Я не хотела, не могла его… тревожить… Спасибо за понимание.
Она опустила голову, скользя пальцами по мягкому подлокотнику, любопытно было бы узнать что-то о прошлом мага, что-то касающееся женщин и его к ним отношения… Хотя, что ей за дело? Реджина промолчала. А потом спросила:
- Что чеканят на монетах вашей страны?

- Вот как? – королева улыбнулась, - А я почему-то была уверена, что там красуется твой профиль. Так и представляю его повсюду: на серебре, золоте, может, лаже на меди… Хотя, нет, медь и серебро недостаточно благородны… Только золото, только оно… Овеществленная власть. Очень наглядно получилось бы, не находишь?
В разговор снова прокралось насмешливое «ты». Скачки от граничащего с нежностью понимания до резких колючих фраз были такими головокружительными, что ее саму передергивало от этих контрастов, но по крайней мере скучать не приходилось, а это уже немало…
Не похоже, чтобы гостя удовлетворил ее скупой рассказ о прошлом, однако вопросы, даже если они и были, он оставил при себе. А может изначально знал больше, чем показывал. Но удержаться от шпильки в адрес хозяйки замка все же не сумел. Реджина не обиделась. Что было, то было, это всего лишь прошлое. А вот в настоящем она и сама была почти убеждена в своей неспособности любить и наслаждаться ответным чувством. Хотя она помнила, как это бывает: мед на губах, облако в сердце и мотыльки в животе… Невероятно красиво и бесконечно нежно…
Маг говорил, а его рука, до этого мягко лежащая на бедре, плавно двинулась вверх, ненадолго задержалась, сжимая плечо, и, наконец, скользнула в распахнутый ворот… Прикосновения уже не были отстраненно-безобидными, видно, на очереди снова был пряник для одинокой колдуньи… Он знал толк в ласках. Реджина не стала дожидаться, пока тело предаст ее окончательно, вскочила, попятилась к самому камину, и только упершись спиной в его узорчатый край, бледно усмехнулась:
- Черная королева давно не способна любить. Но она только рада этому, мой лорд… Что же касается выбора, то выбирают по-разному… Но в основном, - она сделала коротенькую паузу, чтобы вдохнуть, – Сердцем.
Знакомо ли самому магу чувство любви? Она уже не в первый раз задавалась этим вопросом, но ответ на него был смутен, как рассвет за окном. Спрашивать напрямую было бы слишком навязчиво и откровенно, за ее интересом легко проглядывались несуществующие мотивы… Реджина смолчала. До восхода солнца оставалось совсем немного времени, и розоватый свет осторожно касался черных волос сидящего в кресле мужчины.

- Бросьте, - почти резко сказала королева. Расстояние, отделявшее ее от мага, избавляло от обволакивающего тумана в мыслях, - Любовь, выбор, что-нибудь еще не менее важное и правильное… Все это очень красиво звучит, но важно лишь то, что никто не хочет отдавать свою жизнь в чужие руки. Сегодня все хорошо и ты в милости, - она сложила ладони, будто баюкая в них что-то очень хрупкое, - А завтра не угодил и… - пальцы сжались, кроша и рассеивая невидимую пыль, - Ни любовь, ни власть тебе уже не помогут… Верно, мой господин?
Она улыбнулась, расстегивая камзол – у камина было жарко. А когда гость, рисуясь, убрал от лица волосы, добавила, не задумываясь и ничуть не греша против истины:
- Хотя, конечно, ты не страшен… Ты красив. Красив настолько, что глядя на тебя, юные принцессы стали бы в очередь в надежде хотя бы протянуть руку для поцелуя. Может, и жаль, что я не глупая принцесса…
Королева очень живо представила целую толпу прекрасных дев, которым достаточно обжигающего взгляда, смуглых плеч и, может, короткого сонета, нашептанного в ушко жарким шепотом… Она смотрела глубже. И видела непроглядную бездонную топь, к которой лучше не приближаться… И сгорала от любопытства.

Следом за ней маг покинул уютное кресло, но против ожидания, отошел к самому окну. Сердит? Или просто устал? Кого угодно утомят эти странные разговоры… Мозенрат толкнул тяжелую оконную раму, и в матовом утреннем свете Реджина увидела силуэт, будто самой тонкой кистью нарисованный на розовом шелке. Кажется, на востоке так и рисуют – правда, не в Агробе, а где-то еще дальше… Через секунду человек, оказавшийся тоненьким, одетым во все черное юношей, спрыгнул на серо-красную мозаику пола.
Страж, гонец или дух, чудом воплощенный в смертную оболочку? Он мог оказаться кем угодно. Королева ни словом, ни жестом не выдала своего удивления. И даже когда темный лорд тепло обнял незнакомца, сумела сохранить на лице никому не адресованную приветливую полуулыбку.

С любопытством разглядывая почти детское лицо незнакомца, Реджина помрачнела. Среди охраны могло быть немало предателей. Даже заметив крадущуюся по стене черную тень, они не стали бы поднимать шум, мысленно благословляя смельчака на убийство Темной королевы. Но с этим уже ничего не поделаешь…
Мальчик наконец протянул магу то, из-за чего явился. Округло блеснуло стекло, глубокой непроглядной чернотой  плеснул уже знакомый песок. Она успела заметить, как схоже устройство принесенного сосуда с подаренным ей кинжалом. Просто песка здесь было больше, а значит, артефакт не в пример мощнее… Похоже, не смотря на их непонимание, Мозенрат отнесся к делу со всей серьезностью. По губам королевы скользнула короткая  улыбка. Все будет так, как она задумала. Белоснежка получит свое, и хотя гость вряд ли будет скромен в своих притязаниях, уж как-то они поладят. Или не поладят, но пользу каждый для себя извлечет несомненную.
Вслед за лордом и его воином Реджина опустилась на пол. Эта восточная традиция с самого детства была ей по душе, и она даже не задумалась, как со стороны может выглядеть такое некоролевское поведение. Магу все равно, а паренек переживет…
Она с интересом смотрела, как перетекающая в сосуд магическая энергия клубиться в воздухе незнакомыми пейзажами. Перед ее глазами оживали волшебные истории, когда-то рассказанные джинном, и, оброненные дорогой, полные чуждой и прекрасной поэзии слова самого Мозенрата… Быть может когда-нибудь и она увидит белые стены, плывущие в горячем воздухе, башни минаретов и мудрецов с головами, склоненными под тяжестью огромных тюрбанов, увидит красавиц с глазами газелей, сидящих на мраморных ступенях фонтанов, и смуглых рабов, волокущих на своих  плечах корзины с покупками… Видение было коротким, и она невольно вздохнула, провожая взглядом растворяющиеся в воздухе очертания Агробы…
Получится ли у нее хоть что-то подобное? Невольно напрягшись, она приняла протянутый сосуд с драгоценным содержимым и, прикрыв глаза, коснулась пальцами еще теплых углублений на его горлышке. Время думать о Беоснежке… Как ни странно, но даже колдунам не так легко дается власть над собственными мыслями. Интересно, все ли, что она сейчас надумает, покажется в воздухе на всеобщее обозрение? Реджина почувствовала, что краснеет и, поспешно поставила сосуд на пол. Из окна тянуло утренней прохладой, солнце червонным золотом подсвечивало профиль застывшего, как статуэтка, мальчика. Смотреть на мага она не стала. Просто снова прикоснулась к колбе, глубоко вдохнула и сквозь прикрытые ресницы увидела, как из горлышка медленно вытекает фиолетовый дымок. В густой зелени леса белел круглый шатер, привязанные рядом кони мирно пощипывали траву… Казалось еще немного, и удастся разглядеть поблескивающие на ней капли росы… Откинув полог, из шатра вышла девушка, черноволосая и улыбающаяся. Следом за ней показался широкоплечий мужчина в расстегнутой белой рубахе. Догнав девушку, привлек к себе, наклоняясь к самому лицу…
- Достаточно? – Реджина в упор смотрела на мага. Передавая сосуд его владельцу, она с облегчением заметила, что рука не дрожит. Или подрагивает, но почти незаметно…

Мальчишка оказался убийцей. С большими карими глазами и по-детски бархатистой, персиковой кожей. Королева слыхала о таких все от того же джинна. Они не знали родителей и привыкали к смерти едва ли не с колыбели. С какой-то стороны детишек было жаль, но не восхититься последовательностью наставников было невозможно. Наемники расправлялись со своими жертвами за деньги, причем немалые, а эти выкормыши чужой злой воли жили для того, чтобы убивать.
Исчез Ахир так же, как появился – легко и бесшумно, словно летучая мышь. Черная фигурка соскользнула с подоконника, не опасаясь ни высоты, ни стражи, ни первых солнечных лучей, беззастенчиво высвечивающих любые тайны.
- Берите ваше сокровище, - все еще держа в руках мерцающий темный сосуд, Реджина снова обернулась к лорду. Тот будто нарочно медлил, глядя на нее то ли с насмешливым любопытством, а то ли и вовсе с жалостью… Она не успела ни разобраться, ни спросить - руки мага мягко, но неотвратимо легли поверх ее ладоней, вдавливая их в гладкое стекло. Зачем? Она дернулась, но пальцы будто прилипли к колбе – тягучим невидимым потоком сквозь них текла отдаваемая Мозенратом магия. Черной волной взвился волшебный песок, и фиолетовый туман тут же лениво пополз из горлышка. Чьи мысли он отразит? И зачем вообще вся эта затея? Она снова поймала антрацитовый взгляд мага, цепкий и отстраненный. Пусто – внезапно поняла она, ему пусто и скучно. Ни чувств, ни эмоций… Или спрятаны они настолько глубоко, что ему самому до них уже не добраться. А у нее – вот они, и страх, и ярость, и целое море печали… Черпай – не хочу, если доберешься. А долго ли, умеючи? Королева сглотнула, ощущая как холодеет спина. Он играет с ней… Ищет болевые точки, дотрагивается слабо, чуть сильнее и совсем грубо, а потом, склонив голову на бок, следит внимательными глазами: «А если вот так? А так?» И сердце ее гостю без надобности. Просто забавно смотреть на все эти переживания-трепыхания… О, если бы она могла протянуть руку к его груди и вырвать оттуда сияющий алый сгусток, он бы запел совсем по-другому… Тогда бы в его глазах не осталось бы ни высокомерия, ни насмешки… И жгучий интерес к нему, сидящий в ней хуже занозы,  растворился бы сам по себе… Реджина вспыхнула - не хватало только выплеснуть свои желания в проклятое фиолетовое облако!
Она не знала, успел ли маг разглядеть хоть что-то в сумбуре ее злости и возмущения. Просто рванулась что было силы, взмахнула уже свободными руками и тут же в испуге прижала их к щекам, глядя, как прозрачными осколками разлетается на каменном полу тонкостенный сосуд, а драгоценный песок, шурша, вытекает из него смоляной лужицей.

В первый момент королева по-настоящему испугалась. Одно дело бить-колотить собственные зеркала и посуду, утешаясь их прощальным звоном, и совсем другое – окончательно и бесповоротно испортить чужой могущественный артефакт… Да и  неподвластная ей магия могла отреагировать непредсказуемо… Но зал был на месте, и мир не только не рухнул, но даже не шелохнулся, и Мозенрат все так же – жгуче и загадочно - смотрел на нее… А потом стремительно шагнул навстречу и она внезапно оказалась в кольце его рук, где не было ни спокойно, ни надежно, ни уютно, а только жарко, тревожно и бесконечно тихо… Только отчаянно и одиноко выстукивало ее беспокойное сердце.
Кем-то жестоко наказанный или опустошенный по собственной воле, лорд обнимал ее, щекоча дыханием кожу на шее, и она ничуть не пыталась вырваться… Даже не шевелилась. Просто прислушивалась к самой себе, чувствуя, как неотвратимо ослабевают колени и учащается дыхание…  Зачем он это делает? Снова играет или просто не может удержаться, зная, что она желает того же? Она прикрыла глаза, думать было все труднее...
Холодный пол под босыми ногами подействовал внезапно и отрезвляюще – словно ушат ледяной воды. Откуда? Растерянно опустив глаза, Реджина увидела, как позабытый черный песок неторопливо и обстоятельно расправляется уже с ее одеждой…
Солнце успело оторваться от горизонта, и его лучи беззастенчиво высвечивали каждую пылинку, притаившуюся в просторном Красном зале. Королева не страдала излишней стыдливостью, ее тревожило другое… Там в лесу, за мгновение до поцелуя маг сам остановил ее, не желая торопить события, а теперь внезапно заторопился сам? Она не верила. Кто угодно, но только не темный повелитель. Раздеть, довести едва ли не до кипения, а потом со смехом бросить одну задыхаться в своих надуманных желаниях – чем не достойная плата за разбитый сосуд?
- Это было бы слишком просто, Мозен… - прошептала она, отстраняясь, мягким, ласкающим движением скользнув пальцами по его щеке. Легко взмахнула рукой, и уже совсем другое волшебство светящимся туманом окутало ее босые ноги, обувая их в узкие, начищенные до блеска сапожки. Мерцающее облако неторопливо ползло снизу вверх, всего на несколько мгновений не поспевая за клубящимися песочными струйками… Реджина нарочно не торопила его. Чуть откинув голову, она с дразнящей улыбкой смотрела на мага.
- Благодарю. Мне давно следовало переодеться, - промурлыкала она. Долг был оплачен, и в ее душе пели птицы, яркие и длиннохвостые, как на картинках в книге восточных сказок.