Свон сосредоточенно наблюдает за пиратом, угрожающе разгуливающим по кабинету с канцелярским ножом. Если бы он хотел причинить ей вред, он сделал бы это раньше, уж возможностей у него было хоть отбавляй. И все же, мало ли, что у него на уме, может, у него какие-то психологические расстройства вроде внезапных вспышек агрессии. Прогулка приостановилась возле тумбочки. Склонив голову на бок, Эмма наблюдает за манипуляциями, насколько это ей позволяет угол обзора. Мужчина возится с ремонтом мебели совсем недолго, но весьма эффективно. Эмма удивленно вскидывает бровь. Что ж, не смотря на дефицит конечностей, руками он работать умеет.
– Я бы воспользовалась отверткой, но крюком, конечно, сподручнее, – замечает, избегая явно неизвестного ему слова «шуруповёрт». Прожив всю жизнь в одиночестве, Эмме пришлось научиться многому, и уж с парой саморезов она бы точно справилась, но все равно всегда приятно в обществе мужчины чувствовать себя женщиной. – Спасибо, – вспоминает о банальной вежливости. Но, похоже, словестной благодарности ему недостаточно. Перечисляя события этой ночи, которые так или иначе выставляют капитана в выгодном для него свете, он приближается к Эмме. И она вновь напрягается, чтобы быть готовой защитить себя в любой момент. Конечно, было бы странно, если бы он починил тумбочку, а потом убил шерифа, довольно нетипичное поведение даже для самого изощренного маньяка. Зато произвести впечатление он старается все это время, и сейчас, кажется, думает, что произвел. Он становится совсем близко, спрашивая о намерениях стража порядка на его счет. Вопрос вполне уместный, учитывая, что камера не запирается, а поместить его больше и некуда, но произнести что-либо вслух женщина не успевает, так как он касается ее губ своими, отчего в груди что-то вздрагивает, позволяя Эмме вовремя опомниться и оттолкнуть мужчину, позволившего себе столь бесцеремонно вклиниться в ее личное пространство.
Одно событие сопровождается другим, и в ту же секунду Свон слышит хорошо знакомый голос своей помощницы. В голове тут же начинают беспорядочно метаться мысли, что же Робин могла подумать, увидев то, что увидела. Эмма окидывает быстрым взглядом помещение, которое все еще намекает на следы борьбы. Едва ли можно предположить, что они могли разбить окно и сорвать дверь с петель в порыве страсти. Впрочем, пистолет в руках Эндерс говорит сам за себя. Причем, это не тот маленький пневмат, который был вручен сотруднице в качестве орудия самообороны и вообще на экстренный случай, сейчас тонкие пальчики Робин сжимают пистолет калибра так сорок пятого. Понимая, что девушка не дружна с оружием, Эмма невольно вздрагивает, хоть дуло и направлено не на нее. На секунду даже становится жалко капитана, всю ночь ему угрожают огнестрельным оружием странные нервные женщины. Что ни говори, теплый прием в лучших традициях Сторибрука.
– Робин, будь хорошей девочкой, опусти оружие, – произносит максимально спокойно, глядя в глаза своей помощнице и давая понять, что опасность в этом кабинете представляет только она. – Потом расскажешь, где ты его взяла, – конечно, у Эммы уже есть свои предположения на этот счет. Робин неисправима, и Свон уже порядком надоело покрывать свою подопечную, но она уже успела привязаться к девушке, тем более, та действительно старается быть полезной шерифу. В принципе, версия Эндерс была бы вполне рабочей: Эмма с перевязанной ладонью и ссадинами на руках в следствие последних событий, мужчина рядом, вооруженный металлическим крюком, собственно, разгром в кабинете... Все вполне логично, если бы не наполовину осушенная бутылка виски на столе.
