Какой сегодня был праздник, Рихард не помнил, а может, и вовсе не знал, за годы странствий он перестал обращать внимание на то, чем живут люди, у которых есть дом. Однако, ярмарки приходились ему по душе, людей на улицах было много, он не особо привлекал к себе внимание, если не хотел этого сам. Как в этот раз.
Выбрав удобное место на площади, Крысолов поставил себе под ноги сумку с своим скромным скарбом, положил в паре шагов от себя фетровую шляпу, огляделся по сторонам, ища глазами городскую стражу, которая не слишком-то жаловала чужаков, тем более, таких как он, но не заметив блюстителей порядка в ближайшем окружении, облизнул губы, прикрыл глаза и приложил флейту к губам.
Сегодня ему не хотелось играть медленные и грустные мелодии, за такие в дни праздников платить никто не станет, так что музыка его звучала задорно, вызывая желание пуститься в пляс. Первые несколько минут люди не особо обращали внимание на музыканта, но вскоре начали оборачиваться, останавливаться, молодые девушки улыбались и переминались с ноги на ногу, а дети, не смущаясь ничего, начали танцевать и бегать кругами, вызывая недовольство родителей.

Крысолов мог играть с небольшими перерывами хоть целый день, погода сегодня была неплохая, хоть на дворе и стояла осень, руки у него не мерзли, ноги - тоже, дождя вроде ничто не предвещало, да и не прогоняли его пока. Вскоре, конечно, начнет уставать спина, но пора минут посидеть на каменной мостовой и можно будет продолжать. В обычных ситуациях, когда Рихард играл просто для того, чтобы развлечь людей и заработать на этом, он не применял своих способностей, открывшихся с приобретением волшебной флейты, обычного таланта хватало, чтобы заинтересовать публику, а если вдруг в толпе объявлялся кто-то владеющий магией и пытался с ним договориться, мужчина предпочитал собрать свои вещи и убраться подальше. Он далеко не всегда соглашался выполнять поручения, связанные... да с чем бы они не были связаны. Быть жестче, чем он есть на самом деле, было неприятно.
Со временем, как это бывало всегда, вокруг музыканта образовалась плотная толпа людей, кто-то танцевал, кто-то пока держался, а кто-то пытался не подпускать к нему близко уж слишком расшалившихся детей. Впрочем, те, кто успел заметить на его сумке связку крысиных хвостов, и вовсе торопились покинуть площадь, не желая играть с судьбой, ведь по мнению простых людей он был всего лишь проклятым убийцей, а не талантливым музыкантом.
Крысолов играл, не открывая глаз, так ему было проще сосредоточиться, да и людей видеть не хотелось, но почувствовав, как кто-то неумолимо приближается к нему, и услышав тонкие трели скрипки, открыл таки глаза и встретился взглядом с незнакомцем, легко подхватившим его мелодию. Парень был явно младше него, но, судя по потрепанной одежде и в целом небрежному внешнему виду, вел такую же жизнь, как он сам.
"Где же твоя семья, несчастный?.."
Рефлекторно сделав небольшой шаг навстречу незнакомцу, Крысолов хитро улыбнулся уголками губ, но флейта не отклонилась от выбранной мелодии ни на пол звука, он смотрел в глаза Генриха и чувствовал, что сердце внезапно забилось быстрее. С чего бы это?..

Крысолов всегда был одиночкой, жизненные обстоятельства очень быстро отучили его доверять другим людям, еще ребенком он замкнулся и тихо ненавидел всех двуногих, огрызался и дрался, если его пытались приласкать или просто пожалеть. Он не верил никому, все люди - твари, все хотят ему зла, никому нельзя доверять. Можно исполнять их поручения, получая за это золото, исполнять, тихо презирая тех, кто сильнее, и почти открыто - тех, кто находится в безвыходной ситуации, - такой, из которой можно найти выход только с помощью убийцы с флейтой.
Странный парень не вызывал резкого отторжения, но и бросаться к нему в объятия Крысолов не собирался, просто они нашли общие интересы, ими обоими владела музыка, подчиняя себе не хуже, чем толпу - звуки зачарованных инструментов, вот только музыка являлась не кнутом погонщика, а звуками сердца, которым они подчинялись с радостью, рефлекторно открывая ей разум. Они были прокляты музыкой, оба прокляты и счастливы этим.
Люди перестали шарахаться от музыкантов, увлеченные их игрой, впрочем, дети присмирели и отошли к своим родителям, потому что мелодия из жизнерадостной превратилась в плач боли и одиночества, молодые девушки то там, то тут смахивали непрошеные слезы, даже кто-то из женщин постарше не удержался, ведь и у них жизнь была не сахар. Кто-то замужем за тираном, у кого-то муж пьет и распускает руки, кто-то потерял ребенка под колесами прокатившейся по городкам чумы... В звуках музыки этих двоих каждый нашел что-то свое.
Играть можно было бесконечно, но руки и спина начали уставать, и он заметил, как меняется выражение лица незнакомца, видимо, тот почувствовал себя плохо, но ведь он... Он же ничего не делал, не собирался обижать собрата по искусству.
Мягко закончив, Крысолов снова облизнул губы, перехватил флейту поудобнее одной рукой и поклонился Генриху.
- Браво, маэстро!

Наваждение, действительно, спало, и простые жители стали реагировать в точности так, как он привык, - браниться, сыпать проклятьями, едва ли не плевать в их стороны и стараться увести подальше детей. А что, собственно, они плохого сделали? Потешили слух плебеев красивой музыкой, заставили их хоть на несколько минут забыть о глупости и серости собственной жизни, заставили мечтать, верить в сказки и надеяться на лучшее. Все таки он был прав, твари люди, все твари...
Вздохнув, Крысолов вернул флейту в чехол на поясе и принялся разминать затекшие запястья, настроение играть и развлекать этих ублюдков пропало окончательно и бесповоротно, возможно, он еще вернется к этому, но позже. Все позже.
- Моим учителем, - Крысолов усмехнулся и сверкнул глазами. Какое мальчишке дело до того, где он учился играть? Впрочем... он, пожалуй, единственный, кто его не боялся и не отворачивался, - почему бы не пообщаться с родственной по музыке душой.
- Эля. Местное вино отвратительно на вкус, оно годится только для помойного ведра.
Подобрав с земли шляпу и отряхнув ее, флейтист пересчитал монеты и протянул ровно половину Генриху, - тот заработал эти деньги, все по-честному.
- Крысолов, - протянутая рука была на удивление чистой, словно бы и не бродягой он был вовсе.

Крысолов приподнял на мгновение бровь и внимательнее посмотрел на своего нового знакомого, тот то ли не заметил его жеста, то ли не обратил на него внимания... Впрочем, ничто не мешало ему повторить действие. Раскрытая ладонь с монетами снова протянулась в сторону Трубадура, мужчина даже выдавил из себя сдержанную улыбку, но  в итоге просто взял его за руку и вложил зааслуженную долю в его руку. Пьян он что ли?.. Если и так, играет все равно неплохо и говорить вполне связно, а большего и не требуется.
- Здесь нам будут не рады, - кивнув в сторону стоящих неподалеку от таверны стражников, Крысолов высыпал свою долю заработанного в карман потертого пальто и надел шляпу.
- На другом конце города я приметил еще один кабак, поменьше этого, но и зевак там не так много. Пойдем.
Решительно развернувшись к Трубадуру спиной и игнорируя ставшие привычными ненавистные взгляды местных жителей, он направился в противоположную от площади сторону, там их не должны были особенно беспокоить.
- Давно здесь ошиваешься?
Крысолов явно решил не соблюдать приличия, да и какой в этом был смысл между двумя бродягами?

Крысолов усмехнулся, сначала его немного удивило, что парень умудрился пробыть на одном месте целых три дня, и его ни только не прогнали прочь местные стражники, но и не тронул никто из местных нечистых на руку людей, но потом вспомнил, что из них двоих опасным и сумасшедшим считали его, это ему не стоило задерживаться на одном месте больше суток, а парень... Обычный парень, талантливый, конечно, но ничего о нем Крысолов не слышал, хотя кто будет делиться с таким, как он, свежими новостями?
- Я нигде подолгу не задерживаюсь, слава идет впереди меня. В лучшем случае, на одном месте получается пробыть пару дней, но чаще я двигаюсь в путь ранним утром, а если местные власти уж совсем недовольны моим присутствием, бывает, что приходится искать ночлег в лесу.
Войдя в трактир, Крысолов огляделся по сторонам, поморщился и недобро поглядел на трактирщика, который явно был не в восторге от их присутствия, но увидел кошелек и не стал приставать с расспросами, а уж получив заказ на пару кружек эля и что-нибудь съедобном с мясом, спешно удалился и оставил неприятных гостей в покое.
- А чего не дома? Сбежал от деревенской жизни?
Обычно он не лез ни к кому с расспросами, но ведь и пообщаться обычно было не с кем, так что раз случай подвернулся, почему бы не поговорить, вот только о себе рассказывать ничего не хотелось.