Реджина Миллс жила со стойким ощущением того, что судьба несправедлива. Невидимые вселенские весы, отмеряющие ее персональные радости и печали, казалось, навечно замерли в странном перекошенном положении, и любая попытка изменить этот заколдованный статус кво заканчивалась досадным поражением… Да и разве могло быть иначе, если на одной их чаше находилось все, что было, есть и даже наверняка будет, а на другой – только жалкая горстка воспоминаний и маленький мальчик, сумевший стать смыслом ее пустой, изо дня в день повторяющейся жизни? Страх, что кто-нибудь когда-нибудь может попытаться отнять еще и его, неотступной тенью маячил на краю ее сознания. Но даже в самом страшном сне она не могла предположить, что это наступит так скоро и неожиданно.
Вот уже который час кряду Реджина в полном смысле слова не находила себе места. Она мерила шагами просторный холл, бездумно всматривалась в темные окна и без устали проклинала себя за то, что уступив просьбам сына, так и не купила ему мобильный телефон. Он, понятное дело, всеми силами пытался избежать материнского контроля, но к чему привела ее снисходительность? Ребенок пропал…
Послушание и пунктуальность не были сильными сторонами Генри, поэтому, не дождавшись его к ужину, Реджина не без раздражения набрала номер доктора Хопера. И только услышав от Арчи, что мальчик сегодня даже не появлялся в кабинете психолога, почувствовала, как страх за сына, будто липкая паутина, охватывает ее со всех сторон, отзываясь дрожью в руках и противной слабостью в коленях. Ожидание казалось бессмысленной тратой времени, и она, не раздумывая, позвонила Грэму. Он просто обязан был что-нибудь придумать! Уверенность в том, что выполняя просьбу мэра, шериф сделает все, от него зависящее, придавала сил, но, когда полтора часа спустя он, хмурый и встревоженный, появился на пороге без единой хорошей новости, у Реджины буквально опустились руки.
И снова потянулись минуты мучительного бездействия, разбавляемые только сухим тиканьем часов да бормотанием Грэма, обзванивающего одноклассников Генри. Барахтаясь между надеждой и картинами случающихся с неосторожными детьми несчастий, мэр трижды успела поклясться себе, что если все будет в порядке, она обязательно постарается быть с сыном помягче, в ближайший же выходной выделит время хотя бы для маленького семейного пикника и даже купит игру, которую еще позавчера категорично назвала «глупой прихотью»… Неизвестно, какие еще варианты искупления пришли бы ей в голову, но в этот момент тишину прервал звук подъезжающей машины. Услыхав, как хлопнула дверца, Реджина, не задумываясь кинулась на улицу. Кто бы не остановился сейчас у ее дома, он мог что-то знать о Генри или даже – вот было бы счастье! – привезти его самого…
- Генри! – увидев шагающего по дорожке сына, она испытала ни с чем не сравнимое облегчение, - Генри, ты в порядке?!
Лишь крепко прижав мальчика к себе, Реджина почувствовала, что снова возвращается к жизни.
- Где ты пропадал? – отстранившись, она попыталась заглянуть в его опущенное лицо, - Что случилось?
Только теперь она обратила внимание на стоящую рядом молодую женщину, стройную, светловолосую, с настороженным взглядом из-под длинных ресниц. На мгновение в ее чертах Реджине почудилось что-то знакомое, но эта мысль потерялась среди накатившего удивления – слишком много лет в Сторибруке не появлялись люди из внешнего мира. И то, что заклятие не остановило загадочную блондинку у невидимой черты, вряд ли могло совсем ничего не означать.
