Хайга нервно одернула сарафан, зеленый, в крупный синий горох, свой любимый наряд, если не считать  желтую балетную пачку с зелеными перышками, фиолетово-леопардовую кофточку с кружевными рукавами и  шляпку с малиновыми ананасами. Не каждый день тебя вызывают во дворец к Червовой Королеве, так что надо бы выглядеть поприличнее. Авось посмотрят на тебя и отпустят с миром.
Зайка изрядно нервничала, особенно от того, что понятия не имела, зачем ее вызывают. То есть приглашают. Ведь давно не кормленный почтовый ящик умудрился сожрать часть "приглашения" до того, как Мартовская, под угрозой раз и навсегда заколотить его молотком, сумела отобрать бумажку. 
"Надо бы покормить Постю, " –  в очередной раз сделала мысленную заметку попрыгунья, поправляя повязку на укушенном пальце. – "И сделать себе прививку от постолбняка…" 
По дороге к замку она уже раз пять делала одну и ту же заметку, но дырявая, словно дуршлаг, память, отказывалась ее сохранять. А может, дело было в том, что из нервности она время от времени непроизвольно превращалась в зайца. Хайга уже давно заметила, что в процессе превращения часть последних мыслей бесповоротно терялась. Может, они, недовольные началом прыготряски, умудрялись ускользнуть через ее длинные заячьи уши?
В любом случае, ей стоило делать не мысленные, а письменные заметки. Так как писать Зайка не умела (хотя читала преотлично), в этот раз она решила сделать красочную пометку на руке. Благо, краски и кисти были при ней, болтались внутри огромнейшей сумки, перевешенной через плечо.
Полудобежав-полудопрыгав до дворца, Хайга опять поправила сарафан и передвинула повязку, которая вместо пальца оказалась на голове. Чуть дрожащей рукой показала стражнику у входа огрызок приглашения.
- Вольная художница Хайга Марч к Ее Величеству! – пропищала она, одновременно пытаясь левым заячьим ухом отогнать увязавшую за ней назойливую стрекозу.

Хайга уже начала немного волноваться, наблюдая, как охранник и так сяк вертит в руках огрызок приглашения. Она уже было четь не развернулась и не зашагала домой, когда вдруг к воротам приблизилась красивая темноволосая девушка, которая в артистическом восприятии Хайги немедленно нарисовалась в виде кипарисового дерева, увешанного спелыми гроздьями ежевики и малюсенькими скворечниками с вызолоченными ажурными крышами.
Зайка подпрыгнула от неожиданности, когда кипарисовая девица на повышенных тонах что-то у нее спросила. Не смысля сути вопроса, она энергично закивала, соглашаясь со всем, что бы не предложила новоприбывшая, на которую стражник смотрел с явным опасением. А потом послушно потащилась вслед за ней, оставляя несчастное приглашение в руках солдата. Что-то ей подсказывало (может быть, его сочувствующий взгляд), что лучше бы она развернулась и ушла домой. Или вообще не заглядывала сегодня в почтовый ящик. Или не вставала утром. Или не ела еловые шишки вчера.
- Хааайга Марч, - немного затянуто ответила Зайка, невежливо тараща глаза на Еву. – Не ешь меня, пожалуйста, - пролепетала она, нервно стискивая заткнутый за пояс молоток, - во мне много холестерина, окситоцина, керосина и зеленой краски!
Неужели это была та самая Ева, прозванная Ночной Фурией? Злобная драконица, сжигающая целые селения и беспощадно пожирающая их жителей? В памяти всплыл недавний образ увешанного ежевикой и скворечниками кипариса. Все это никак не могло уложиться между длинных Хайгиных ушей.
Миновав еще парочку стражников, обе девушки вошли (точнее говоря, одна втащила другую) в королевские покои. Хотя королевскими покоями это место было только судя по вычурности двери и нарядности стражников, охранявших ее. Внутри же покои были, мягко говоря, очень скромными. Твердо говоря, размером они были чуть больше уборной в домике Хайги (а уборная у нее была ну ооооочень крохотная), а из мебели содержали письменный стол и неписьменный стул.
- Слыхала я, что Ее Величество отличается излишней скромностью, - Мартовская рассматривала голые стены и не слишком чистые полы, - но чтобы на столько упростить свой быт...
Позабыв о молотке, она начала рыться в сумке в поисках блокнота и карандаша, чтобы немедленно запечатлить родившиеся образы строгой и аскетической Леоноры, дни и ночи напролет восседавшей за письменным столом при свете единственной свечки…

-Не ешь меня, пожалуйста, - пролепетала она, нервно стискивая заткнутый за пояс молоток, - во мне много холестерина, окситоцина, керосина и зеленой краски!- Фурия улыбнулась и весело ответила  –Для огнедышащего дракона керосин само то-(конечно же это была не правда) повернувшись лицом к королеве, так стоп, а где она? Ева не сразу поняла, что что-то не так, в помещении было пустовато и мало места, неужели опять заблудилась? Фурия закрыла глаза «может у меня глюки?» досчитав до пяти девушка открыла глаза и ничего не изменилось.
– Ну супер!- пробурчала под нос дракон и прошла в глубь комнаты. - Слыхала я, что Ее Величество отличается излишней скромностью, - Мартовская рассматривала голые стены и не слишком чистые полы, - но чтобы на столько упростить свой быт...
Фурия закатила глаза и вскоре поспешила ответить –Не язви- брюнетка подошла к столу, там лежала куча бумаг, Ева никогда не отличалась в плане любопытства, ее рука автоматически потянулась к бумагам. Хватило пары строк, чтобы понять, кто был автором. «Ну конечно в каждом слове сто ошибок, да и перегаром попахивает…» Фурия отложила гореуказы и вспомнила про спутницу, которая разглядывала комнату и что-то писала или рисовала.  Диксон услышала шорохи, которые исходили не понятно откуда. Девушка насторожилась, и готова была к любым проделкам здешних валетов, просто на всего от других опасностью не веяло в этом дворце. Фурия поднесла указательный палец к губам, глядя на художницу. Глаза Фурии стали зеленого цвета и зрачок стал изменяться, девушка чувствовала эти изменения, она видела больше и в темных углах комнаты она ничего не обнаружила.
«А оказывается я тоже могу частями обращаться» весело подумала девушка и взглянула на девушку, которая видимо испугалась. – Эй, если это опять какие-то ваши шуточки, то они со мной не пройдут!- крикнула Ева в пустоту.

–Может быть ты пальцы разожмешь, а то вдруг из темноты выскочат чудовища, а ты меня держишь, и нас легко съедят…
Хайга в ответ только отрицательно замотала головой, еще сильнее сжимая руку Евы. Ей казалось, что пока она ее держит, то ничего плохого случиться не может. Для верности Зайка еще и глаза зажмурила, чтобы уже точно никто ее не увидел и не сделал ничего плохого. Но девушка, видимо, оценивала ситуацию иначе. Упустив залог своей безопасности, Хайга затряслась еще пуще прежнего. Уши ее мелко дрожали, а зубы выклацивали странный ритм на невероятной скорости.
Она так и подпрыгнула с перепугу, когда одна из стен подвинулась и в образовавшемся проеме кто-то появился. К счастью, это было не чудище, а всего лишь Ее Величество Королева Леонора. Хайга мысленно одернула себя. Слова "всего лишь" и "Королева" нельзя было ставить не только рядом, но и вообще в одном предложении.  Да и счастье было весьма сомнительным. С чудищем она бы еще, может, нашла общий язык. Но вот как разговаривать с Леонорой?
Ева тем временем коряво отрапортовала о причинах присутствия их обеих в этой комнате, а тогда не слишком нежно толкнула Хайгу вперед, поближе к Леоноре.
- В-ваше В-величество, - пробормотала Зайка, неуклюже кланяясь, - вольная художница Хайга Марч по Вашему повелению....
Она нервно начала искать остатки приглашения, из-за которого пришла сюда. Но ни в сумке, ни в многочисленных карманах, ни даже в левой туфле его не было.
- Кажется,  потеряла… - разбито уведомила она Королеву и Драконицу, продолжая сверлить взглядом каменный пол.
Она никак не осмеливалась посмотреть на Леонору. И не потому, что Ее Величество была страшной. Напротив, очень даже красивой женщиной. Но творческий взгляд Хайги, постоянно оценивающий всех встречных с точки зрения их картинности, вместо обычной свалки различных предметов, выдел в Королеве сплошной кроваво-красный покров. И это не на шутку пугало художницу.
- Я…. к Вашим услугам.. всегда… - запинаясь, промямлила она и опять неуклюже поклонилась.

Королева вела себя так, словно они находились сейчас не в странного вида, размера и запаха комнатушке, а в самом настоящем тронном зале с его высочезными потолками, украшенными драгоценностями люстрами и обвешанными картинами стенами. Правду говоря, Хайга еще никогда этого самого тронного зала не видела, но по крайней мере именно таким себе и представляла. А Королева – на то она и Королева, чтобы вести себя где бы ни было, как самая настоящая Королева. С Большой Буквы. Более большой, чем в остальных случаях.
Заикание Зайки плавно перешло в нервную икоту. И утверждение Леоноры о том, что ее услуги должны быть полезны Ее Величеству, никак не помогали от нее избавиться. Хайга даже знать не хотела, что будет, если ее услуги окажутся менее полезными, чем от нее ожидают. Может Королева прикажет Еве прямо здесь изжарить бедняжку? В воздухе настойчиво запахло зайчатиной, тушеной с приправами. Сильно подгоревшей зайчатиной.
По глупости Хайга чуть не возразила на счет "народа моей страны", ведь у страны и народа была еще Аннабель! Но икота вовремя остановила неосторожный возглас. Икнув еще пару раз, Зайка выиграла себе некоторой время на обдумывание ответа Ее Величеству. Она могла бы сказать, что о ней думает она сама: что Леонора злая, бессердечная, устрашающая женщина, но в воздухе опять пронесся аромат тушеной зайчатины, и вольная художница поняла, что этого говорить не стоит.
-Мы…. Мы… - тянула она, - всецело преклоняемся перед Вашим.. ик!... могуществом, уповаем на Вашу справедливость, трепещем.. ик!... перед Вашей суровостью и желаем вам длительных лет процветания в нашей прекрасной стране…
Хайга испуганно смотрела на Королеву, пытаясь понять, на сколько фальшивой той показались ее слова, смысл которых другими словами можно было передать как "Мы Вас не любим, но боимся, поэтому желаем, чтобы Вы поскорее убрались подальше". Но вряд ли какой-то там типичной зайке удалось бы обмануть саму Королеву.
- Только не приказывайте Ночной Фурии меня поджарить! – запищала она и, так как путь к двери был отрезан, бросилась к письменному столу и укрылась под столешницей.

Он появился как всегда. Внезапно. Впрочем, именно поэтому его появление было ожидаемо. Веселая чеширская мордаха заглянула под столешницей следом бдзынькающей шкатулкой. Хайга редко понимала, в чем суть изобретений Эндрю, но всегда верила, что это чудесно и гениально, и принесет много-много пользы всей Стране Чудес. А в этот конкретный момент – некой конкретной ее жительнице, рыжей и испуганно прячущейся под столом. Потому что пока Кот заглядывал под стол, Ночная Фурия вряд ли могла поджарить кусок зайчатинки Ее Величеству на обед. Или могла? Зайка нервно пошевелила ушами.
- Да! – невпопад ответила она Чеширу.
Или наоборот. Впопад. На все его вопросы. Коротко и по сути. Хайга нечасто могла найти такой короткий и емкий ответ. Обычно она долго мямлила, пыталась объясниться, использую при этом жесты, мимику, стены. Убивалась о последние или рисовала на них.
Промямлить еще что-то  в ответ она не успела. Кот, поразмыслив о чем-то, лизнул ее в нос. Язык у него был теплый, мокрый и шершавый. Что было странно. Ведь появился он перед ней в своем человеческом виде. Зайка попробовала на ощупь свой собственный язык. Он была намного мягче кошачьего. Может быть, языки у котов всегда остаются шершавыми?
Она все еще терла свой мокрый нос, чувствуя себя действительно более здоровой. Кажется, у нее даже зуб в правой пятке прошел. А ведь он волновал ее уже около недели!
От мыслей о пятках ее отвлек строгий, холодный голос Королевы. Хайга почувствовала, что ей немедленно, без каких-либо пререканий стоит вылезти из-под стола, не смотря на свой страх быть поджаренной. Потому что тон Ее Величества пугал больше, чем драконье пламя.
- Я... – она снова хотела начать мямлить и заикаться.
Но ответ Ночной Фурии поставил все на свои места. В самом деле, темнота пугала Зайку. А еще - не давала возможность всецело оценить красоту и величие Леоноры.
- Я хотела бы предложить покинуть сие мрачное место, - ни разу не заикнувшись сказала Хайга, - и пойти куда-нибудь в сад. Освещение очень важно для работы над портретом.