- Вы можете толком объяснить что с ней? – раздраженным голосом спросил Бэй. Но принц, убитый горем,  продолжал молча идти, не обращая внимания на попутчика. С отказом мистера Голда последняя какая-либо надежда на спасение недавно приобретенной дочери была потеряна. Больничный коридор подошел к концу, и отчаявшийся папаша остановился возле одной из дверей, демонстрируя всем своим видом  нежелание заходить. Бэй сделал решительный шаг внутрь, увиденное ошеломило его, и некоторое время парень стоял в оцепенении. Эмма, украшенная годами, лежала на больничной койке, будто в глубоком сне, не пробуждаемая ни  писком приборов учета состояния здоровья, ни мольбами родных и друзей. Потерянная меж двумя мирами, нужная всем, но столь беспомощная в таком состоянии, она предстала пред ним, спустя столько лет. Эмоции захлестнули Белфайера. Смесь боли и жалости, приперченная растущей в геометрической прогрессии ненавистью, нахлынула на него. Кровь прильнула к голове, наполняя лицо краской, оставляя глаза на мокром месте. Несколько шагов, больше похожих на прыжки, и Бэй уже стоит, склонившись над возлюбленной. Любовь, никогда не покидавшая его, но утаенная  за тысячью печатей, вырвалась наружу, пронзив стрелой его и так кровоточащее сердце. Не находилось покоя и его, подливавшей масло в огонь, укоризне, ибо не находил он большего виновника в случившемся чем он сам. Будто священник виновный во всех смертных грехах он терзал свою душу.
-Что они с тобой сделали !?..Прости, прости – произносил Бэй все тише и тише, склонившись над ней и ласково целуя лобик, - Прости. Мне не следовало тебя отпускать, - полыхающая драконья слеза скатилась с его щеки, но в месте с тем растущая в нем ненависть, казалось, вот-вот настигнет своего предела. - Клянусь они заплатят ту же цену,  что и ты отдала за их спасенье, я пущу Пиноккио на дрова за обман и не оставлю камня на камне от этого городка. Ты слышишь?! Слышишь?! Я никогда более тебя не покину. – произнес Бэй как в последний раз и взглянул на Эмму: ее щеки еще покрывал легкий румянец, но местами синевшая коже напоминала о неправдоподобности всех возможных признаков жизни. В желании проститься он прильнул к ее губам...

Откровенно говоря, Нил совершенно не ожидал, что его губы окажут столь сильное лечебное действие на мать его ребенка и по совместительству бывшую его возлюбленную. Впрочем, учитывая нынешние обстоятельства, можно ли Эмму действительно считать «бывшей». Не означал ли тот факт, что она пробудилась от своего глубокого сна только после поцелуя Нила, что у них с девушкой еще есть шанс. Восстановить отношения, стать нормальной семьей, вместе растить сына Генри. Ведь именно этого мужчине порой очень не хватало. Не раз ща последние одиннадцать лет он задумывался о том, могло ли все быть иначе, и порой даже винил себя за то, что подался уговорам Августа и оставил Эмму. Да, он хотел, как лучше, и понимал, что в словах таинственного незнакомца была своя доля правды, - в конце концов, вряд ли вообще та жизнь, которую вели на тот момент парочка возлюбленных, могла оказать положительное влияние хоть на кого-то, - но все равно не мог не рассуждать в сослагательном наклонении. «Если бы…» - эта фраза стала не то, чтобы мантрой, но вечной головоломкой, сводящей с ума и заставляющей мысленно возвращаться к себе раз за разом. Так или иначе, история уже была написана, и сейчас можно было сделать лишь одно – всеми силами попытаться исправить ошибки прошлого да заслужить столь нужное прощение. Могла ли Эмма забыть все, что было, и найти в своем сердце способ простить? Рассматривая этот вопрос со всех сторон, Нил приходил к мысли, что это будет весьма сложно. Ситуация, как на нее не посмотри, тогда вышла действительно отвратительная и простого «извини меня», даже приправленное «это было сделано для твоего же блага!» вряд ли было достаточно. А вот спасение жизни...

Пробуждение Эммы действительно стало шоком, но шоком, очевидно, весьма приятным. Нил уже успел смириться если и не со смертью, то с довольно тяжелым заболеванием своей возлюбленной и был готов всегда находиться рядом с ней в слабой надежде, что однажды она-таки проснется, но Свон в очередной раз смогла его удивить. Впрочем, и сама, наверняка, удивилась ничуть не меньше. Еще бы стоит только представить всю ситуацию с ее точки зрения, - мужчина, предавший ее больше десяти назад, бросивший на пороге тюрьмы, беременную и потерянную, внезапно оказался в городе, о существовании которого и сама-то Эмма узнала самое большее год назад да еще и сумел спасти ее от тяжелого заболевания... Да, не самая прозаическая встреча старых любовников. Поэтому Нил прекрасно понимал ее замешательство и старательные попытки уверить саму себя в том, что он – всего лишь ночное видение. Однако поддакивать ее словам он совершенно не собирался – в конце концов, где вы видели сон или галлюцинацию из плоти и крови? – и был настроен весьма решительно.

- Нет, Эмма, послушай. Это действительно я, - вообще-то, наверное, прежде следовало извиниться за все свои прошлые прегрешения да объясниться, но ситуация к этому располагала плохо. – Я знаю, что прошло больше десяти лет, и ты, наверное, совсем не ожидала меня увидеть, но я здесь. А ты, наконец-то, очнулась.

Хотелось добавить еще «не без моей помощи», но Нил посчитал, что той информации, что Эмма получила от него сейчас, и так хватит с лихвой, и потому предпочел держать язык за зубами. Кроме того, девушка всегда отличалась завидной сообразительностью, поэтому, велик шанс, она и сама в скором времени обо всем догадается. И одному Богу известно, как ко всему этому отнесется.

Стоило Эмме немного прийти в себя и осознать-таки, что происходящее с ней в настоящий момент – не сон, как на Нила посыпались вопросы. А чего еще можно было ожидать от женщины, которая внезапно пробудилась от длительного сна в кровати, над которой стоит ее юношеская любовь и что-то пытается ей втолковать. Нил прекрасно понимал всю сложность сложившейся ситуации и, конечно, был готов дать женщине время. Но на самом деле, ему очень хотелось обнять и поцеловать ее так, как прежде, и дать ей понять, что рядом с ним она в безопасности, и он не даст ее в обиду. Впрочем, мужчина осознавал, что Эмма не оценит порывов его внезапной нежности и скорее отшатнется да всем своим видом покажет, что не желает быть с ним также близка, как прежде. Стоит ли тебе напоминать, Нил, что ты сбежал, не сказав ни слова, и исчез на десять лет, не отправив и весточки? Не самый лучший его поступок. Мужчине не хотелось думать о нем, он слишком старательно в течение последних лет корил себя, параллельно пытаясь выгнать все случившееся из памяти, но мысленно все равно то и дело возвращался к этим воспоминаниям. От них не так-то легко избавиться...

- Ты получила тяжелый ушиб, когда защищала кого-то, как мне сказали. И была в коме. Неделю, две, не знаю... Я сам приехал только вчера. И я очень рад, что ты очнулась. Как ты себя чувствуешь? – Нил, по-прежнему держался на безопасном расстоянии, ожидая, когда Эмма переварит все ранее сказанное. Но ее, похоже, волновало кое-что другое. Нечто более важное.

Где Генри? Он в безопасности?

В первое мгновение мужчина замер, соображая, кого имеет в виду его женщина, - все-таки роль отца для него была слишком нова и непривычна, - но быстро смог сопоставить ту информацию, которую успели ему дать о его внезапно обретенном сыне, и имя, что произнесла женщина. Да, кажется, мальчишку, звали именно так. Честно говоря, Нил, направляясь в Сторибрук совершенно не планировал пробуждать от вечного сна свою бывшую возлюбленную и уж конечно совсем не ожидал, что окажется отцом десятилетнего мальчугана, который, по словам очевидцев, очень на него походил. И хотя Нил самого Генри еще увидеть не успел, у него не было причин сомневаться в правдивости сказанных ему слов. У них с Эммой действительно мог быть ребенок этого возраста, Эмма вполне могла быть беременна, когда Кэссиди ее оставил. И от этого мужчине было еще хуже. Он не просто покинул женщину, которую любил, но покинул ее беременную его же ребенком. Узнать и принять подобное было очень тяжело, но Нил старался вести себя как настоящий мужчина и стойко выдерживать все «удары судьбы», надеясь получить прощение не только Эммы, но и сына. Тем более, что в отношении последнего у него, в общем-то, было оправдание – ни он, ни Свон в последний день их отношений не имели ни малейшего подозрения, что скоро станут родителями.

- Генри в порядке, и, я думаю, сегодня ты сможешь его увидеть. Мальчишка все никак от тебя отходить и, наверняка, прибежит сразу же, как у него появится такая возможность, - Нил усмехнулся. Ему казалось, что в этом они с сыном были похожи: он тоже редко прислушивался к тому, что было «правильным» по чужому мнению, а если и прислушивался, то получалось то, что получилось, например, одиннадцать лет назад. Кэссиди тогда слишком быстро понял, что совершил ошибку, но исправлять ее уже не было возможности. – Я тут подумал, что нашему сыну нужна не только мать, но и отец. Полноценная семья. Выходи за меня.

Последнее было абсолютно не запланированным, но поразмышляв, Нил пришел к мысли, что это не такая уж и плохая идея. Генри действительно нужны папа и мама, а Эмма... ну, не могла же Эмма совершенно забыть своего бывшего возлюбленного и полностью избавиться от своих прежних чувств.

- Сегодня 27 октября, - произнес он в ответ на вопрос Эммы и добавил уже тише для самого себя, - 2012 года.

Нил осознавал, как много воды утекло с тех пор, как они были вместе в последний раз. Он осознавал, что многое изменилось, и что они изменились тоже. Осознавал он и то, что, увы, давно уже перестал быть важным человеком в жизни Эммы, хотя ему, конечно, очень хотелось надеяться на обратное. Хотелось верить, что любовь к нему все еще живет где-то внутри сердца Свон, и поцелуй, после которого она очнулась, вроде бы, это доказывал. Но почему-то Нил все равно, даже после того, что произошло в последние несколько минут, ощущал себя человеком ей чужим. Хотел сказать что-то, чтобы поддержать, но не понимал, имеет ли на это право. Предложение слетело с губ совершенно внезапно, кажется, даже без согласования с мозгом. Мужчина просто подчинился первому порыву, шальной мысли, случайно возникшей в голове, и сказал то, что сказал. Он ведь действительно считал, что Генри нужен отец, да, не самый лучший, да, даже не подозревавший о нем в течение долгих десяти лет, но все же отец. Родной и любящий. Да и потом, если Эмма смогла завоевать любовь мальчика спустя все тот же десяток, который отсутствовала в его жизни, почему не мог он? Нилу, несмотря на отсутствие у него опыта,  казалось, что он может быть отцом. Более того, он хотел им быть.

- Чудесный ребенок. На тебя похож, - ответил Нил не без улыбки.

За то недолгое время, что он успел понаблюдать за  Генри, мужчина успел пропитаться к этому мальчугану симпатией. А еще смог заметить, что, несмотря на тот факт, что десять лет его родители не принимали никакого участия в его воспитании, - где-то в районе сердца при мысли об этом появилось неприятное ощущение стыда перед мальчишкой, - их гены все же сказались на нем. Нил видел что-то, что Генри перенял от Эммы, и со странной смесью восторга и умиления отмечал, что и от него самого мальчик что-то да взял. Да и чисто внешне, многие отмечали, Генри был на него чем-то похож.

На самом деле, если смотреть на всю ситуацию со стороны, то она выглядела весьма странно, как раз в их со Свон духе, пожалуй. Вот ты живешь десять лет в счастливом неведение, а потом вдруг судьба, - ну или Пиноккио, - подсказывает тебе, что пора отправляться на поиски своей возлюбленной, а вместо возлюбленной ты внезапно сталкиваешься с вашим уже довольно взрослым сыном. Пожалуй, все это было бы очень смешно, если бы не было в свою очередь так грустно. И, пожалуй, будь Нил тем человеком, которым он был прежде, он бы сбежал. Испугался ответственности и решил, что лучше не иметь отца вовсе, чем иметь такого отца как он. Решил почти также, как когда-то решил его отец. И все же, мужчина остался. Может быть, потому что осознал свои ошибки.

- У меня были причины, - произнес Нил, - я хотел как лучше для тебя. Он, в общем-то, тогда действительно тогда считал, что поступает наилучшим образом, лишь позже, когда начал обдумывать эту ситуацию более детально и чувствовать тоску по возлюбленной, стал приходить к мысли, что надо было поступить иначе. Наплевать на все слова и просто забрать ее с собой. И, может быть, измениться. И изменить свою жизнь. Вместе. Говорят ведь, что любовь меняет людей.

Отредактировано Neal Cassidy (2014-10-06 14:29:46)